В 1680 г. престол Казахского ханства перешел к сыну Жангира, хану Тау-ке. Новый правитель был достаточно сильным ханом, дальновидным политиком и умным дипломатом. Тауке-хан в отличие от своих предшественников стремился укрепить свою власть с помощью представителей степной аристократии — биев, составлявших значительную элитарную социальную группу в ханстве. Институту биев в казахском обществе традиционно отводилось большое значение. Бии играли значительную роль в отправлении обычно-правовых, хозяйственных, военных и идеологических функций Они, однако, не принадлежали к ветви Чингизидов. Окружив себя биями, Тауке через посредство «совета биев» повел борьбу против сословия Чингизидов, открыто выступавших против ханской власти. Совет биев существовал задолго до Тауке-хана, по народным преданиям с легендарных времен Майкы-бия. Это высокое собрание созывалось не часто, по мере особой необходимости при решении важных вопросов. Тауке предпринял серьезные попытки в упорядочении деятельности бийских советов. Он установил места проведения советов и время созыва съезда биев. Как важнейший орган хана совет биев проводился всегда в той или иной ставке Тауке-хана: в Битобе около г. Туркестана, Мартобе около г. Сайрама и Культобе вблизи г. Ангрена Сырдарьинской области.
Тауке-хан совет биев превратил в важнейший орган, подчас с совещательными функциями, при этом значительно расширив права биев в судебном производстве. Вскоре совет биев стал постоянным учреждением, в задачи которого входило решение важнейших вопросов внешней и внутренней политики Казахского ханства.
Решения совета биев имели обязательную силу. Ни одно из его решений и постановлений никем не отменялось до следующего высокого собрания.
Тауке повел политику, направленную на привлечение наиболее влиятельных биев к делам ханского двора и государства путем уступки им части ханских полномочий.’Хан Тауке начал успешно созывать совет биев, прежде всего с участием наиболее влиятельных трех казахских жузов. В Сгаршем жузе был непоколебим авторитет Толе-бия, в Среднем — Казыбек-бия, в Младшем — Айтеке-бия. Их мудрость и решимость были направлены на преодоление тяжких испытаний ханства, в частности, на объединение сил казахского народа против ойратского нашествия.
В этом плане вряд ли можно переоценить значение совета биев в таком важнейшем политическом акте, как объединение трех жузов. Наряду с этим Тауке-хан перешел к расширению «бийско-батырской базы» своей политики и власти. На созываемые советы стало приглашаться множество средних биев и военачальников — батыров родовых структур.
Защищая интересы бийских групп, Тауке вместе с тем укреплял свою власть. Все это давало возможность усилить влияние верховной власти на казахские племена и кочевые коллективы. Таким образом, предпринятые им преобразования во внутренней политике казахского общества представляли собой целеустремленную попытку централизации ханской власти.
Значительная группа казахской знати во главе с ханом Тауке была заинтересована в развитии торговли со Средней Азией. Примерное 1687—1688 гг.
Тауке вел переговоры с бухарским ханом Субханкули по поводу Ташкента. В Присырдарье ханская власть Тауке была достаточно прочной, и г. Туркестан был его столицей.
Упорно и настойчиво хан Тауке добивался русско-казахского сближения. Лишь в 1686—1693 гг. он отправил в Сибирь пять посольств. При этом Тауке совершенно реально определял свою заинтересованность в укреплении русско-казахских связей на началах равенства. Несмотря на трудности, связанные со взаимными нападениями, сопровождавшимися грабежами и убийствами мирных жителей, угоном скота и взятием в плен сотен людей, мирные отношения между Россией и Казахским ханством в целом сохранялись. Обмен посольствами на рубеже XVII—XVIII зв. расширил политические и торговые связи между двумя странами.
В период правления Тауке-хана обострились казахско-ойратские отношения. При правлении Галдан-Бошокту (1670—1697), в особенности после прихода к власти его преемника Цеван-Рабтана (1697—1727) казахско-кал-макские отношения вновь резко обострились. С 1698 г. началась новая полоса вооруженных столкновений между ойратскими и казахскими правителями. Джунгарская военная знать стремилась овладеть Южным Казахстаном, территорией, по которой проходили важные торговые пути и где находились значительные торговые центры. Казахские города Сыгнак, Туркестан, Отрар. Сайрам, в особенности Сузак, превратились в своеобразные стратегические пункты в борьбе с Джунгарией. Отдельные удачи хана Тауке в борьбе с ойратами не принесли ему большого успеха в войне, инициатива в которой принадлежала ойратам. Калмакско-казахские сражения следовали одно за другим. Наиболее значительные из них имели место в 1711—12,1714,1717 гг. Джунгария несла серьезную угрозу казахам.
В 1718 г. у мер Тауке-хан, последний из казахских ханов, чья власть распространялась на все три казахских жуза. При Тауке функционировало относительно централизованное Казахское государство.
ИСТОЧНИКИ «Жеты-Жаргы»
В правление хана Тауке были кодифицированы и дополнены нормы обычного права казахов. Составленные законы известны под названием «Жеты-Жаргы», что буквально означает «семь установлений». В них были закреплены основные принципы и нормы патриархально-феодального права средневекового казахского общества. В научной литературе этот юридический документ именуется «Уложением хана Тауке», или «Законами хана Тауке». В источниках нет сведений о том, кто был автором «Уложения». По историческим преданиям, его творцом принято называть хана Тауке, который будто бы собрал в урочище Культобе биев — представителей трех жузов, и они соединили «старые обычаи ханов Касыма и Есима» в нормы, называемые «Жеты-Жаргы».
Трудно сказать что-либо определенное об источниках «Уложения хана Тауке»; некоторые ученые ищут их в Ясс Чингиз-хана, другие говорят о полной независимости «Жеты-Жаргы» от Ясы. Поскольку Яса представляла собой продукт обычного права, то, естественно, что его традиционные нормы, вошедшие в свое время в состав Ясы и не потерявшие своего значения в условиях казахского общества конца XVI! в., были учтены составителями «Жеты-Жаргы», но в соответствии с требованиями своего времени. Очевидно, в качестве основною источника «Жеты-Жаргы», скорее всего, следует рассматривать старое обычное право казахов, а также неписаные законоположения казахских ханов, предшественников Тауке. В законы вошли в основном установления, отвечавшие потребностям военно-политической и социальной жизни казахского общества хуц в. Создание «Жеты-Жаргы» преследовало цель приспособить существовавшие нормы обычного права к новым потребностям казахского феодального общества. В «Уложении» хана Тауке, таким образом, были юридически закреплены социальные и правовые нормы казахского общества того времени. «Жеты-Жаргы» содержат нормы административного, уголовного, гражданского права, а также положения о налогах, религиозных воззрениях, т.е. в нем охватывались все стороны жизни казахского общества.
А дминистративно-правовые нормы и уголовное право. Верховная власть, по «Жеты-Жаргы», должна быть сосредоточена в руках хана. Судя по отдельным статьям законов, хан был верховным судьей, он судил и наказывал за преступления и проступки, разбирал иски, устанавливал порядок налогообложения. Одним кз пунктов «Жеты-Жаргы» уточнялся порядок управления ханством посредством султанов и родоплеменных старейшин: «Чтобы сам хан, равно как и все султаны, старейшины и правители ролов собрались осенью в одно место, в середине степи, для рассуждения о делах народных». При этом все они должны были являться на «собрания народные» с оружием. Это требование было настолько строгим, что явившийся на курултай безоружный не имел права голоса, и младшие, в нарушение всех обычаев, могли не уступать ему места.
«Жеты-Жаргы» узаконивали различные сборы в пользу хана и биев. Одно из положений законов гласило: «Чтобы всякий, могущий носить оружие, кроме султанов, платил хану и правителям народным в подать 20-ю часть своего имущества, ежегодно».
Как и в других правовых памятниках средневековья, основное место в «Жсты-Жаргы отводилось уголовно-правовым нормам. В перечень преступлений включались: убийство, увечье, изнасилование, побои, оскорбление, несоблюдение правил сыновней почтительности, воровство, прелюбодеяние и другие. В «Жеты-Жаргы» предусматривалась ответственность за преступления против личности, против имущественных отношений, за преступления в области семейно-брачных отношений и религии и т.д.
За совершение преступлений виновные подвергались различным наказаниям. В «Жеты-Жаргы» сохранился закон «за кровь мстить кровью, за увечье таким же увечьем». Но наказания могли быть смягчены по приговорам судей или по согласию истцов, тогда преступник наказывался только установленной за всякое преступление платой. Возможность откупа, однако, предоставлялась не всегда. В четырех случаях узаконивалась смертная казнь: 1) если жена умертвит мужа. и родственники не простят ее; 2) если «женщина умертвит от стыда младенца, незаконно прижитого»; 3) если муж становится свидетелем прелюбодеяния своей жены; 5) если установлен факт богохульства. Смертная казнь была двух видов повешение и побивание камнями (за богохульство).
Самым распространенным видом наказания был выкуп — кун. Уплатой куна даже убийца с согласия истцов мог сохранить себе жизнь. Размер куна, варьировавший в зависимости от социальной принадлежности преступника и потерпевшего (знатный незнатный, господин — раб), свидетельствует о классовом характере «Жеты-Жаргы». Так, за убитою рядового мужчину убийца платил его родственникам 1000 баранов, за женщину — 500, а за убийство султана и ходжи кун взимался как за семь человек; стоимость раба приравнивалась к стоимости беркута или охотничьей собаки. За членовредительство также платили определенным числом скота: большой палец стоил 100 баранов, мизинец — 20 и т.д.
Г При совершении воровства хозяину «трижды девять раз» должна была быть возмещена стоимость украденного. Если совершалась кража скота, то виновный должен был «придать к верблюдам одного пленного, к лошадям — одного верблюда, к овцам — одну лошадь. Сто верблюдов равняются 300 лошадям или 1000 овцам».
Кроме смертной казни и выкупа в «Жеты-Жаргы» предусматривались и другие наказания: конфискация имущества, остракизм и предание публичному позору. Первый вид наказания применялся по отношению к людям, принявшим христианскую религию; второй » к беременным женщинам за убийство мужей, третий — за несоблюдение правил сыновнего пиетета (оскорбление или избиение родителей).
Совершение одновременно двух преступлений (воровства и убийства) влекло за собой простое суммирование наказаний, и виновный нес ответственность за оба преступления.
Хотя по «Жеты-Жаргы» уголовная ответственность обычно распространялась лишь на непосредственного виновника, однако сохранялся и принцип коллективной ответственности родственной группы (ближайшие родственники, сородичи, свойственники) за своего члена. Если, например, ответчик к суду не являлся или не мог заплатить положенного куна. то пеня взыскивалась с его родственников или с его «аула». В таком случае сородичам и жителям аула предоставлялось право поступать с преступником по своему усмотрению.
Субъектом права мог быть только свободный, раб не признавался юридическим лицом. «Жалоба раба на господина нигде не приемлется», — гласил один из пунктов закона. За владельцем признавалось неограниченное право над жизнью пpинадлежавшего ему раба. Но личная свобода, которой обладала основная масса членов казахского общества, не всегда представляла собой юридическое равноправие, в ряде случаев ущемлялись права и свободных лиц, в первую очередь, женщин: например, женщины, «равно как работники. слуги и рабы», не могли выступать на суде в качестве свидетелей. Полноправным юридическим лицом мог быть только взрослый, «могущий носить оружие» мужчина — хозяин дома, глава семьи. Права, которыми обладал или которых лишался каждый свободный мужчина, устанавливались в прямой зависимости от его социального статуса в обществе.
Семеино-брачное право. Наследование. Гражданские отношения не получили в «Жеты-Жаргы» достаточной разработки. Это объясняется, вероятно, не только и даже не. столько фрагментарностью имеющихся текстов «Жеты-Жаргы», сколько тем, что многие отношения между согражданами регулировались обычным правом и были общеизвестны, а потому «Уложение» хана Тауке касалось их лишь отчасти.
В области семейно-брачных отношений утверждалось право родителей над жизнью своих детей, закреплялось неравноправное положение женщины. «Родители за убийство детей своих ничем не наказываются», — гласил закон. Жена и дети знавшие о преступлении мужа или отца и не донесшие на него, не подвергались никакому наказанию, «ибо на старшего в семействе не позволено доносить».
В вопросах наследственного права «Жеты-Жаргы» подтверждали, по-видимому, нормы обычного права. После смерти отдельно проживавшего бездетного сына его имущество поступало к отцу. После смерти родителей дети отдавались под опеку ближайшим родственникам, а в случае их отсутствия — «посторонним надежным людям».
Суд. Право творить суд признавалось только за ханом, биями и родоначальниками: «Разбирать ссоры и произносить приговор над виновным должен если не сам хан, то правители или старейшины тех аулов, к которым принадлежат истец и ответчик, приглашая к разбирательству еще и избранных обеими сторонами двух посредников». Судьям и посредникам за решение дела полагалось отдавать десятую часть возмещения. Для обвинения по подозрению в преступлении без очевидных улик требовалось от двух до семи свидетелей (например, четыре для обвинения женщины в супружеской неверности, семь для обвинения в богохульстве и т.д.). В случае отсутствия свидетелей требовалась присяга, но присягать должен был не истец, не ответчик, а известный своей честностью человек. За обвиняемым, если он имел «подозрение на судей», сохранялось право просить их замены.
Исполнение судейского приговора возлагалось на выигравшую тяжбу сторону. Такой прием, порожденный отсутствием исполнительных органов власти и применявшийся как один из распространенных методов принуждения виновного и его сородичей к выполнению судебного приговора, приводил на деле.к тому, что барымта (угон скота) рассматривалась в «Жеты-Жаргы» не как самоуправное деяние, а как правомерное явление жизни казахского общества того времени. «Если осужденный не исполняет приговор суда, или начальник аула умышленно уклоняется от разбирательства дела и тем покровительствует преступнику, то истец получает право, с позволения своего старейшины, произвести баранту, т.е. с родственниками или ближайшими своими соседями ехать в аул ответчика и тайно отгонять к себе скот его; но, возвратясь домой, должен объявить о том своему начальнику, который наблюдает, чтобы количество возмездия соразмерно было иску». Из этого также следует, что судебная и административная власть на местах не были отделены. Бий сочетал в себе по меньшей мере три функции: это был и родоначальник, и судья, и представитель административной власти на местах.
В ряде случаев, вероятно, в порядке практики применения норм обычного права, правами на наказание пользовались отдельные лица: хозяин в отношении раба, мать в отношении дочери, муж в отношении жены.
Характер расследования преступлений и судебных процессов в «Жеты-Жаргы» не отражен совсем. О том, что судебный процесс носил публичный характер, можно судить только по другим источникам.
Таково в общих чертах содержание дошедшего до нас текста «Жеты-Жаргы». Основная направленность «Уложения» хана Тауке — это охрана привилегий казахской феодальной верхушки, ее политического господства, защита феодальной собственности и господствовавших в патриархальной семье порядков, поддержка мусульманской религии. Всякому нарушителю феодальных прав грозили жестокие репрессии. Судя по тому, что в составлении «Жеты-Жаргы» участвовали представители всех казахских жузов, можно заключить, что санкционированная в нем совокупность правовых норм действовала в пределах всего Казахского ханства.
Содержание «Жеты-Жаргы» Тауке-хана: (см. приложение № 1)
— За кровь мстить кровью, за увечье таким же увечьем.
— За воровство, грабеж, насилие, прелюбодеяние казнить смертью.
— По сим постановлениям, родственники убитого имеют право лишать убийцу; а отрубивший руку, ногу, ухо и проч. должен быть лишен той же части тела. Впрочем, наказания могут быть смягчаемы по приговорам судей, или согласию истцов, и тогда преступник наказывается только установленною за всякое преступление платою. Убийца возвращает себе жизнь, платя кун, т.е. отдавая за каждого убитого мужчину 1000, а за женщину 500 баранов. Изувечивший, или отрубивший другому какой-нибудь член, платит равным образом определенное число скота. Большой палец стоит 100 баранов, мизинец — 20 и так далее.
— Кто убьет султана или ходжу, тот платит родственникам убитого кун за семь человек. Обида султана или ходжи словами наказывается пенею в 9 скотин; а за побои 27 скотин.
— Если жена умертвит мужа, то она непременно предается смертной казни, от которой не может спасти заплата куна, если родственники не простят ее. Из правила сего исключаются беременные жены, которые за убийство мужей не наказываются; но навсегда предаются презрению и почитаются бесчестными. Если муж убьет жену, то он может избавиться от казни, заплатив кун.
— Родители за убийство детей своих ничем не наказываются; но женщина, умертвившая от стыда младенца, незаконно прижитого, предается смерти.
— Самоубийцы погребаются в отдельных местах.
— Ежели женщина будет сбита с ног всадником и изувечена, и от того родит мертвого младенца, то с виновного взыскивается плата по следующему расчету: за младенца до пяти месяцев, за каждый месяц по одной лошади; а за младенца от 5-ти до 9-ти месяцев, за каждый месяц по одному верблюду.
— Изнасилование равняется убийству, и потому подвергает виновного смертной казни, или заплате куна мужу за жену, и родственникам за девицу;
но женитьба на изнасилованной девице и уплата за нее калыма избавляет преступника как от смертной казни, так и от куна.
— Муж, заставший свою жену в прелюбодеянии, может ее убить и, если сделает сие тотчас по открытии преступления, остается безнаказанным. Во всяком другом случае он может просить судей о приговоре к смертной казни неверной жены и ее соблазнителя, если преступление их доказано; если же 4 благонадежные человека присягнут за них в невинности, то суд не подвергает их никакому взысканию.
в «У везший чужую жену, без ее согласия, наказывается смертью или взысканием куна; а если похищение последовало с согласия увезенной, то похититель может удержать ее, заплатив мужу калым, и доставив ему сверх того
девицу, без калыма.
— Обидевший женщину обязан просить у нее прощения, а в случае отказа
в оном, платить бесчестие.
— Кровосмешение подлежит смертной казни; но она заменяется наказаниями по приговору семейства, ибо преступления сего рода не передаются на рассмотрение сторонним людям.
— Богохульника, изобличенного семью свидетелями, должно убивать каменьями.
— Ежели к-ю примет христианскую веру. у того родственники отнимают все его имение.
— Над рабами владельцы имеют неограниченное право жизни и смерти. Жалоба раба на господина чигде не приемлется.
— Сына, осмелившегося злословить или бить отца или мать свою, сажают на черную корову, лицом к хвосту, с навязанным на шею старым войлоком:
корову сию водят вокруг аулов и сидящего на ней бьют плетью; а дочь связывается и предается матери для наказания по ее произволу.
— Изобличенный в воровстве возвращает трижды девять (27) раз украденное, и наказание сие называется айбана. Если покража состоит в скоте, то виновный должен придать к верблюдам одного пленного, к лошадям одного верблюда, к овцам одну лошадь. Сто верблюдов равняются 300 лошадям и 1000 овцам.
— Кто сделал и воровство и убийство вместе, тот платит за два преступления.
— Жена и дети, знавшие о воровстве мужа или отца и недонесшие на него, не. подвергаются никакому взысканию, ибо на старшего в семействе не позволено доносить.
— За убитую охотничью собаку или беркута хозяин может требовать невольника или невольницу.
— Ежели сын, огдельный от отца. умрет бездетен, то имение его поступает к отцу его. Малолетние дети отдаются в опеку ближайшим родственникам, а если их нет, посторонним надежным людям.
— Духовные завещания делаются при родственниках я муллах.
— Лошади, коровы и овцы, бывшие в чужих руках, взыскиваются с приплодом, какой был, кроме скота, барантою угнанного; а дня удостоверения в том, что нет утайки, требуется от передержателя присяга.
— Разбирать ссоры и произносить приговор над виновным должны, если не сам хан, то правители или старейшины тех аулов, к которым принадлежит истец и ответчик, приглашая к разбирательству еще и избранных обеими сторонами двух посредников.
— Если ответчик имеет подозрение на судей, он может их устранить.
— Если ответчик к суду не явится или присужденной пени заплатить не может, то оная взыскивается с его родственников или с его аула, предоставляя оному право возвратит;, свою потерю совершением над виновным судебного приговора.
— Для удостоверения в преступлении требуется не менее двух, и иногда трех, свидетелей. За отсутствием свидетелей, позволяется прибегать к присяге; подавать оной ни истец, ни ответчик сами за себя не могут: за них должны присягать люди, известные своею честностью. Если же никто за обвиненного не присягает, то ок осуждается. Жечскпй пол. равно как работники, слуги и рабы, к свидетельству не допускакл сп.
— Судьям и посредникам, за решение дела, положено давать !0-ю часть всего иска.
— Если осужденный не исполняет приговора суда, или начальник аула умышленно уклоняется от разбирательства дела и тем покровительствует преступнику, то истец получает право, с позволения своего старейшины, произвести баранту, т.е. с родственниками или ближайшими своими соседями ехать в аул ответчика и тайно отгонять к себе скот его; но, возвратясь домой, должен объявить о том своему начальнику, который наблюдает, чтобы количество возмездия соразмерно было иску.
В дополнение к сим законам, должны быть присоединены следующие достопамятные постановления хана Тауке:
— Чтобы сам хан, равно как и все султаны, старейшины и правители родов, собирались осенью в одно место, в средине степи, для рассуждения о делах народных.
— Чтобы ни один киргиз не является в собрания народные иначе, как с оружием. Безоружный не имел голоса, и младшие могли не уступать ему места.
— Чтобы всякий, могущий носить оружие (кроме султанов), платил хану и правителям народным в подать 20-ю часть своего имущества, ежегодно.
— Всякому поколению, роду и отделению иметь свою собственную тамгу (знак, заменяющий герб). Тамги сии тогда же и розданы, с обязанностью накладывать их на весь скот и имущество; для различения что кому принадлежит».