Ораторское искусство Рима. Цицерон

Любовь к красивому слову, художественной речи, изобилующей разнообразными эпитетами, метафорами, сравнениями, заметна уже в самых ранних произведениях греческой литературы — в «Илиаде» и «Одиссее». Герои Гомера владели словом, его волшебной силой — оно «крылатое» и может поражать, как «оперенная стрела». В поэмах Гомера широко используется прямая речь в ее наиболее драматической форме -диалога.По объему диалогические части поэм намного превосходят повество­вательные.Поэтому герои Гомера кажутся необыкновенно «болтливыми», обилие и полнота их речей порой воспри­нимается читателем как изли­шество.

Сам характер греческой литературы благоприятствовал раз­витию ораторского искусства, т.к. литература того времени в большей мере была рассчитана на непосредст­венное восприятие слушателями. Привыкнув к печатному слову, мы не всегда отдаем себе отчет в том, какими большими преиму­ществами обладает живое слово, звучащее в устах автора или чтеца, перед словом написанным. Непосредствен­ный контакт с аудиторией, богатство интонации и мимики, пла­стика жеста и движения, наконец, само обаяние личности ора­тора позволяют добиться высокого эмоционального подъема в аудитории и, как правило, нужного эффектна. Публичная речь это всегда искусство.

В Древней Греции, создались осо­бо благоприятные условия для расцвета ораторского искусства и риторики. Верховным органом управления государством, — было Народное собрание, к которому политический дея­тель обращался непосредственно. Чтобы привлечь внимание на­родных масс (демоса), оратор должен был представить свои идеи наиболее привлекательным и интересным образом, убедительно опро­вергая при этом доводы своих противников. В такой ситуа­ции форма речи и искусство выступающего играли, пожалуй, не меньшую роль, чем содержание самой речи. Деметрий Фалеркий утверждал: «Тем могу­ществом, которым обладает на войне железо, в политической жизни обладает слово».

В греческом обществе была рождена теория красноречия, и обучение риторике стало выс­шей ступенью античного образования. С V века до н. э. появляются учебники по риторике, но до нас они почти не дошли. В IV веке до н. э. Аристотель обобщает теоретические достижения риторики с философской точки зрения. Согласно Аристотелю, риторика исследует систему доказательств, при­меняемых в речи, ее слог и композицию: риторика по мнению Аристотеля — наука, тесно связанная с диалектикой (т. е. логикой).

Аристотель определяет риторику как «способ­ность находить возможные способы убеждения относительно каждого данного предмета». Он де­лит все речи на три вида: совещательные, судебные и эпидиктические (торжественные). Дело речей совещательных — скло­нять или отклонять, судебных — обвинять или оправдывать, эпидиктических — хвалить или порицать. Он же опреде­ляет тематику совещательных речей — это вопросы финансах, о вой­не и мире, о законо­дательстве.

Из этих трех жанров публичной речи в классиче­ской античности наиболее важным был жанр совещательный, или, иными словами, политическое красноречие.

В эпидиктических речах содержание часто отступало перед формой, и некоторые из дошедших до нас образцов ока­зываются ярким примером «искусства ради искусства». Одна­ко далеко не все эпидиктические речи были бессодержатель­ными. Фукидид включил в свое сочинение надгроб­ное слово над телами павших афинских воинов, вложенное в уста Перикла. Эта речь пред­ставляет собой изложенную в высокохудожественной форме политическую программу афинской демократии в эпоху своего рас­цвета. Она является бесценным историческим документом, не говоря уже об эстетическом значении как памятника ис­кусства.

В жизни древнего грека суд занимал очень боль­шое место, но весьма мало походил на современный. Прокуратуры не существовало, обвинителем мог выступить каж­дый. Обвиняемый защищался сам: выступая перед судьями, он стремился не столько убедить их в своей невиновности, сколько разжалобить, привлечь их симпатии на свою сторону. Для этого применялись самые неожиданные приемы. Если у обвиняемого была семья, он приводил своих детей, и те умоляли судей пощадить их отца. Если он был вои­ном— он обнажал грудь, показывая рубцы от ран, полученных в боях за родину. Если он был поэтом— он читал свои стихи, демонстрируя свое искусство (такой случаи известен в биогра­фии Софокла). В Афинах было 500 судей, а всего в суд присяжных входило до 6000(!) человек, поэтому дове­сти до каждого суть логических доводов было делом почти без­надежным: гораздо выгоднее было любым способом подейство­вать на чувства. «Когда судьи и обвинители — одни и те же лица, необходимо проливать обильные слезы и произносить ты­сячи жалоб, чтобы быть с благожелательностью выслушанным»,— писал знаток риторики Дионисий Галикарнасский.

Стали появляться логографы — опытные ораторы, которые, ознакомившись с делом, составляли за плату выступления своих клиен­тов, которые те заучивали наизусть и произносили на суде. Бывали случаи, когда логограф составлял одновременно речь и для истца и для ответчика — то есть в одной речи опровергал то, что утверждал в другой (Плутарх сообщает, что однажды так поступил Демосфен).

Эпоха эллинизма

Эпохой эллинизма принято называть время, наступившее после падения свободной полисной Греции. Политическому красноречию оставалось все меньше места в общественной жиз­ни, интерес к содержанию речей уступал место интересу к форме. В ораторских школах изучали речи прежних мастеров и старались подражать их стилю.

Распространение полу­чают плагиаты речей Демосфена, Лисия и других великих ора­торов прошлого. Известны имена афинских ораторов, живших в период раннего эллинизма и сознательно сочинявших речи в духе старых образцов: Харисий сочи­нял судебные речи в стиле Лисия, его современник Демохар был известен как подражатель Демосфена. Эта тра­диция подражания получила название «аттицизма». В то же время односторонний интерес к словесной форме красноре­чия, ставший заметным в восточных греческих культур­ных центрах — Антиохии, Пергаме и других, поро­дил противоположную крайность, увлечение манер­ностью: этот стиль красноречия получил название «азианского». Самым известным представителем этого стиля стал Гегесий из Магнесии (середина III в. до н. э.). Стараясь выделиться из массы ораторов классической эпохи, он рубил периоды на короткие фразы, употреблял слова в самой необычной последовательности, подчеркивал ритм, нагро­мождал тропы. Цветистый, высокопарный и патетический слог приближал его речи к мелодекламации. К сожалению, об ораторском искусстве этой эпохи можно судить только по немногим сохранившимся цитатам — целых произведе­ний до нас почти не дошло. Однако до нас дошли в боль­шом количестве произведения ораторов римского времени, в ос­новном продолжавших традиции красноречия эллинистической Эпохи.

После поражения войск ахейского союза в 146 году до н. э., от римского полководца Муммия, Греция стано­вится провинцией Римской державы: с 27 года до н. э. эта провинция получает название Ахайя. Гре­ция становится местом, куда римская молодежь отправляется для получения образования, становится своеобразным университетом и музеем изящных искусств. Особой популярностью пользуются Афины, а также остров Родос и города Малой Азии. С I века н. э. труд ведущих учителей в риторских школах оплачивается государ­ством.

Профессия странствующего ритора выступающего в грече­ских городах с демонстрацией своего искусства, становится настолько распространенной, что II век н. э. обычно называется веком «второй софистики». В условиях утраты греками политической свободы ора­торское искусство обратилось к единственно возможному в тех условиях жанру, а именно к эпидиктическому (торжест­венному). Перед оратором ставилась задача — экспромтом (на ходу), без подготовки, прославить героическое прошлое Эллады или героя древнего мифа, произнести похвальное слово вели­кому оратору, политическому деятелю прошлого или даже самому Гомеру. Софист и ритор в эту эпоху вытесняют поэ­та, проза становится главенствующей, и она приобретает черты поэзии.

Красноречие новой эпохи продолжает традиции как аттицизма, так и азианизма. В области языка нормой оставался аттицизм. Известный оратор II века н. э. Элий Аристид говорил: «Я не пользуюсь словами, не засвидетельствованными у древних». В то же время в стиле сохранялись традиции азианизма—высокопарный пафос, обилие изысканных речевых оборотов. Благодаря голосовым модуляциям и ис­кусной жестикуляции выступления риторов этого направ­ления превращались в театрализованные представления, соби­равшие толпы слушателей.

Можно выделить два периода красноречия в эпоху Римской империи. Первый период имел место во 2 веке н.э.. Второй период относится к IV веку и совпадает с временем последней схватки «языческой» культуры с наступающим христианством. Наиболее известными ораторами первого периода были: Дион Хрисостом и Элий Аристид; второй период характеризуют имена Либания, Гимерия и Фемистия.

Ораторское искусство древнего Рима

Развитию красноречия в Риме во многом способствовали бле­стящие образцы греческого ораторского искусства, которое со II в. до н. э. становится предметом тщательного изучения в специ­альных школах.

Оратором исключительной силы был Гай Гракх. Увлекая народные массы даром слова, в своих выступлениях он пользовался и некоторыми театральными приемами.

Среди римских ораторов был широко распространен такой прием, как показ рубцов от ран, полученных в борьбе за свободу.

Как и Греки, Римляне выделяли два направления в красноречии: азианское и аттическое.

Аттицизму был характерен краткий, простой язык, ка­ким писали греческий оратор Лисий и историк Фукидид. Аттиче­скому направлению в Риме следовали Юлий Цезарь, поэт Липиний Кальв, республиканец Марк Юлий Брут, которому Цицерон посвятил свой трактат «Брут».

Сам же Цицерон выработал свой, «средний» стиль, в котором сочета­лись особенности азианского и аттического направления.

Цицерон

Марк Туллий Цицерон, римский оратор, политический деятель, философ и писатель, олицетворяет наравне с Демосфеном высшую ступень ораторского ис­кусства.

Цицерон жил с 106 до 43 г. до н. э. Он родился в Арпине к юго-востоку от Рима, происходил из сословия всадников. Цицерон по­лучил блестящее образование, интересо­вался греческой литературой и поэзией. В Риме он учился красноречию у знаменитых ораторов Антония и Красса, слушал и комментировал выступавшего на форуме известного трибуна Сульпиция, изучал теорию красноречия. Оратору необходимо было знать римское право, и Цицерон учился ему у популярного для того времени юриста Сцеволы. Цицерон познако­мился с греческой философией благодаря близости с эпикурейцем Федром, стоиком Диодором и главой новоакадемической школы Филоном. У него же он научился диалектике — искусству спора и аргументации.

Во многих своих произведениях Цицерон излагает взгляды, близкие к стоицизму. В трактате «О государстве» он рассматривает государственного деятеля, который должен обладать всеми качествами высоконрав­ственного человека. Только он мог бы оздоровить нравы и предот­вратить гибель государства. Взгляды Цицерона на лучший госу­дарственный строй изложены в первой части этого трактата. Автор приходит к заключению, что лучший государственный строй суще­ствовал в Римской республике до реформы Гракхов, когда монар­хия осуществлялась в лице двух консулов, власть аристократии — в лице сената, а демократии — народного собрания.

Цицерон считает правильным уста­новить древние законы, возродить «обычай предков» (трактат «О законах»).

В своих произведениях Цицерон выражает протест против тирании, превознося вопросы этики: трактаты «О дружбе», «Об обязанностях»; в последнем он порицает Цезаря, прямо называя его тираном. Он написал трактаты «О пре­делах доброго и злого», «Тускуланские беседы», «О природе бо­гов». Цицерон не отвергает и не утверждает существования богов, вместе с тем признает необходимость государственной религии; он решительно отвергает все чудеса и гадания (трактат «О гаданиях»).

Как таковым, Цицерон не был философом, но философские вопросы рассматривались им в зависимости от практического их зна­чения в области этики и политики.

Его политическую деятельность можно охарактеризовать сло­вами его брата Квинта Цицерона: «Пусть у тебя будет уверен­ность, что сенат расценивает тебя по тому, как ты жил раньше, и смотрит на тебя как на защитника его авторитета, римские всад­ники и богатые люди на основании прошлой жизни твоей видят в тебе ревнителя порядка и спокойствия, большинство же, посколь­ку речи твои в судах и на сходках показали тебя полуляром, пусть считают, что ты будешь действовать в его интересах».

Первая дошедшая до нас речь (81 г.) «В защиту Квинкция», о возвращении ему незаконно захваченного имущества, принесла Цицерону успех. В ней он придерживался азианского стиля, в ко­тором был известен его соперник Гортенсий. Еще большего успеха добился он своей речью «В защиту Росция Америпского». За­щищая Росция, которого из корыстных целей родственники обви­няли в убийстве родного отца, Цицерон выступил против насилия сулланского режима, разоблачая темные действия фаворита Суллы, Корнелия Хризогона, с помощью которого родственники хотели овладеть имуществом убитого. Цицерон выиграл этот процесс и добился популярности в народе.

Из опасения репрессий со стороны Суллы Цицерон отправился в Афины и на остров Родос, якобы ввиду необходимости более глу­боко изучить философию и ораторское искусство. Там он слушал Аполлония Молона, оказавшего влияние на стиль Цицеро­на. С этого времени Цицерон стал придерживаться «среднего» стиля красноречия, занимавшего середину между азианским и умеренным аттическим стилем.

Вскоре перед Цицероном открылся доступ к государст­венным должностям. Реакция против аристократии после смерти Суллы в 78 г. оказала ему в этом содействие. Первую государствен­ную должность квестора в Западной Сицилии он занял в 76 г. Снискав своими действиями доверие сицилийцев, Цицерон высту­пил в защиту их интересов против наместника Сицилии пропре­тора Верреса, который раз­грабил провинцию. Речи против Верреса имели политическое зна­чение, так как по существу Цицерон выступал против олигархии оптиматов и одержал над ними победу, несмотря на то, что судьи принадлежали к сенаторскому сословию и защитником Верреса был знаменитый Гортенсий.

В 66 г. Цицерон был избран претором; он произносит речь «О назначении Гнея Помпея полководцем». Цицерон поддерживал законопроект Манилия о предоставлении неограниченной власти для борьбы с Митридатом Гнею Помпею, которого он неумеренно восхваляет. Эта речь имела большой успех. Но этой речью заканчи­ваются выступления Цицерона против сената и оптиматов.

Между тем демократическая партия усиливала свои требова­ния радикальных реформ (кассация долгов, наделение бедноты землей). Это встретило явную оппозицию со стороны Цицерона, который в своих речах резко выступал против аграрного законо­проекта, внесенного молодым трибуном Руллом, о закупке земли в Италии и заселении ее бедными гражданами.

Когда в 63 г. Цицерон был избран консулом, он восстановил се­наторов и всадников против аграрных реформ. Во второй аграрной речи Цицерон резко говорит о представителях демократии, назы­вая их смутьянами и мятежниками, угрожая, что сделает их та­кими смирными, что они сами будут удивлены. Выступая против интересов бедноты, Цицерон клеймит позором их предводителя Люция Сергия Катилину, вокруг которого группировались лица, пострадавшие от экономического кризиса и сенатского произвола. Катилина, так же как и Цицерон, выставил в 63 г. свою кандида­туру в консулы, но ему это не уда­лось вследствие противодействия оптиматов. Катилина составил заговор, целью которого было вооруженное восстание и убийство Цицерона. Планы заговорщиков стали известны Цицерону благо­даря хорошо организованному шпионажу.

В своих четырех речах против Катилины Цицерон приписывает своему противнику всевозможные пороки и самые гнусные цели, такие, как желание поджечь Рим и уничтожить всех честных граждан.

Катилина покинул Рим и с небольшим отрядом, окруженный правительственными войсками, погиб в бою вблизи Пистории в 62 г. Вожди радикального движения были арестованы и после не­законного суда над ними по приказанию Цицерона были задуше­ны в тюрьме. Сенат одобрил действия Цицерона по подавлению заговора Катилины и даровал ему титул «отца отечества».

Деятельность Катилины тенденциозно освещена римским ис­ториком Саллюстием. Между тем сам Цицерон в речи за Мурепу (XXV) приводит следующее замечательное высказывание Катилины: «Только тот, кто сам несчастен, может быть верным заступни­ком несчастных; но верьте, пострадавшие и обездоленные, обещаниям и преуспевающих и счастливых… наименее робкий и наи­более пострадавший — вот кто должен быть призван вождем и знаменосцем угнетенных».

Жестокая расправа Цицерона со сторонниками Катилины вы­звала ряд недовольств, и Цицерон по требованию народного трибуна Клодия вынужден был в 58 г. отправить­ся в изгнание.

В 57 г. он снова возвратился в Рим, но уже не имел преж­него политического влияния и занимался главным образом литературной работой.

К этому времени относятся его речи в защиту народного три­буна Сестия, в защиту Милопа. В это же время Цицероном был на­писан известный трактат «Об ораторе». В качестве проконсула в Киликии, в Малой Азии (51—50 гг.), Цицерон приобрел популяр­ность в войске, особенно благодаря победе над несколькими горны­ми племенами. Солдаты провозгласили его императором (высшим военным начальником). По возвращением в Рим в конце 50 г. Цице­рон примкнул к Помпею, но после его поражения при Фарсале (48 г.) он отказался от участия в борьбе и внешне помирился с Цезарем. Он занялся вопросами ораторского искусства, издав трактаты «Оратор», «Брут», и популяризацией греческой философии в области практической морали.

После убийства Цезаря Брутом (44 г.) Цицерон снова вернул­ся в ряды активных деятелей, выступая на стороне сената, поддерживая Октавиана в борьбе против Антония. С боль­шой резкостью и страстностью он написал 14 речей против Анто­ния, которые, в подражание Демосфену, называются «Филиппи­нами». За это он был убит в 43 г. до н. э.

Цицерон оставил сочинения по теории и истории красноречия, философские трактаты, более 800 писем, 58 судебных и полити­ческих речей, 19 трактатов. Литературное наследство Цицерона дает ясное пред­ставление о его жизни и деятельности, рисует исторические карти­ны бурной эпохи гражданской войны в Риме.

Язык и стиль речей Цицерона.

Для политического и су­дебного оратора важно было не столько правдиво осветить суть дела, сколько изложить его так, чтобы судьи и публика, окружав­шая судебный трибунал, поверили в его истинность. Отношение публики к речи оратора считалось как бы голосом народа и не мог­ло не оказать давления на решение судей. Поэтому исход дела за­висел почти исключительно от искусства оратора. Речи Цицерона, хотя и были построены по схеме традиционной античной рито­рики, дают представление и о тех приемах, которыми он достигал успеха.

Цицерон сам отмечает в своих речах «обилие мыслей и слов», в большинстве случаев проистекавшее от желания оратора отвлечь внимание судей от невыгодных фактов, сосредоточить его только на полезных для успеха дела обстоятельствах, дать им необхо­димое освещение. В этом отношении для судебного процесса имел важное значение рассказ, который подтверждался аргументацией, часто извращением свидетельских показаний. В рассказ вплетались драматические эпизоды, образы, придающие речам художественную форму.

В речи против Верреса Цицерон рассказывает о казни римско­го гражданина Гавия, наказанного без су­да. Его секли на площади розгами, а он, не издавая ни одного сто­на, только твердил: «Я римский гражданин!». Возмущаясь произ­волом, Цицерон восклицает: «О сладкое имя свободы! О исключи­тельное право, связанное с нашим гражданством! О трибунская власть, которую так сильно желал римский плебес и которую нако­нец ему возвратили!» Эти восклицания усиливали драматизм рассказа. Таким приемом Цицерон пользуется, но редко. Патетический тон сменяется простым, серьезность изложе­ния— шуткой, насмешкой.

Признавая, что «оратору следует преувеличить факт», Цице­рон в своих речах считает закономерной амплификацию — прием преувеличения. Так, в речи против Катилины Цицерон утверж­дает, что Катилина собирался поджечь Рим с 12 сторон и, покро­вительствуя бандитам, уничтожить всех честных людей. Цицерон не чуждался и театральных приемов, которые вызывали у его противников обвинение в его неискренности, в ложной слезливости. Желая вызвать жалость к обвиняемому в речи в защиту Милона, он говорит сам, что «от слез не может говорить», а в другом случае (речь в защиту Флакка) он поднял на руки ребенка, сына Флакка, и со слезами просил судей пощадить отца.

Употребление этих приемов в соответствии с содержанием ре­чей создает особый ораторский стиль. Живость его речи достигается благодаря пользованию общенародным языком, отсутствию архаизмов и редкому употреблению греческих слов. Порой речь состоит из коротких простых предложений, порой они сменяются восклицаниями, риторическими вопросами и длинными периодами, в построении которых Цицерон следовал Демосфену. Они разде­ляются на части, обыкновенно имеющие метрическую форму и звучное окончание периода. Это создает впечатление ритмической прозы, а иногда и поэзии.

Риторические произведения. В теоретических трудах о красноре­чии Цицерон обобщает принципы, правила и приемы, которым следовал в своей практической деятельности. Известны его трак­таты «Об ораторе» (55 г.), «Брут» (46 г.) и «Оратор» (46 г.).

Произведение «Об ораторе» в трех томах представляет собой диалог между двумя известными ораторами, предшественниками Цицерона — Лициннем Крассом и Марком Антонием. Свои взгляды Цицерон выражает устами Красса, считающего, что оратором может быть только разносто­ронне образованный человек. В таком ораторе Цицерон видит по­литического деятеля, спасителя государства в тревожное время гражданских войн. В этом же трактате Цицерон касается построения и содержа­ния речи, ее оформления. Уделяется внимание языку, ритмич­ности и периодичности речи, ее произнесению, причем Цицерон ссылается на выступление актера, который мимикой, жестами добивается воздействия на душу слушателей.

В трактате «Брут», посвященном своему другу Марку Юнию Бруту, Цицерон говорит об истории греческого и римского красноречия, останавли­ваясь более подробно на последнем. Большое значение этот трактат получил в эпоху Возрож­дения. Его целью было выявление превосходства римских ораторов перед греческими.

Цицерон утверждает, что «недостаточно одной простоты греческого оратора Лисия», — эта простота «должна быть дополнена возвышен­ностью и силой выражения Демосфена». Давая характеристику множеству ораторов, он считает себя выдающимся римским ора­тором.

В трактате «Оратор» он излагает свое мнение о применении различных стилей в зависимости от содержания речи, с целью убедить слушателей, произвести впечатление изяще­ством и красотой речи, и, наконец, увлечь и взволновать возвы­шенностью. Большое внимание уделяется периодизации речи, подробно излагается теория ритма, особенно в концовках чле­нов периода.

Дошедшие до нас труды оратора имеют исключительную историческую и культурную ценность. В средние века, а особенно в эпоху Ренессанса, специалисты интересова­лись риторическими и философскими сочинениями Цицерона, знакомились по ним с греческими философскими школами. Гуманисты особенно ценили стиль Цицерона.

Цицерону удавалось выражать малейшие оттенки мысли; он явился создателем изящного литературного языка, который явился образцом латинской прозы. В эпоху Про­свещения рационалистические философские взгляды Цицерона оказали влияние на Вольтера и Монтескье, написавшего трактат «Дух законов».